• Главная
»
• Секты и культы
»
• Сектоведение
»
• Рождественские чтения - 2017: Cектоведческие секции – 24 и 26 января
»
• A. Л. Дворкин. Доклад: «Иван Грозный: созидатель или разрушитель? Актуальные заметки к общественной дискуссии»

A. Л. Дворкин. Доклад: «Иван Грозный: созидатель или разрушитель? Актуальные заметки к общественной дискуссии» - 31.03.17

 ХХV Международные Рождественские образовательные чтения – «1917–2017: уроки столетия»
Направление: «Взаимодействие Церкви с государственными и общественными институтами и СМИ»
Секция: «Секты как антиисторическое явление», ХХС, Патриарший зал, 26.01.2017

Дворкин Александр Леонидович, д. философии (Ph D), к. богословия (M Div), д. богословия honoris causa (Dr. h. c.) Прешовского университета (Словакия), профессор (президент РАЦИРС и ЦРИ, вице-президент Европейской федерации исследовательских центров информирования о сектах (FECRIS), зам. председателя Экспертного совета по государственной религиоведческой экспертизе при Министерстве юстиции РФ, профессор ПСТГУ, Москва

Иван Грозный: созидатель или разрушитель? Актуальные заметки к общественной дискуссии

Аннотация. Статья посвящена опровержению аргументов по возвеличиванию Ивана Грозного как великого и успешного исторического деятеля, выдающегося созидателя, который, якобы был оболган врагами и русофобами.

Ключевые слова и фразы: Иван Грозный, антирусское лобби, манкурты, Митрополит Макарий, Избранная Рада, опричнина, Ливонская война, казни, реабилитация.

Эта статья вызвана раздающимися в последнее время громкими призывами реабилитировать Ивана Грозного как государственного деятеля и поменять общеизвестные минусы его царствования на плюсы. Помню, в 90-е годы весьма активная группа лиц настойчиво требовала канонизации Ивана Грозного как святого, но их кампания, естественно, не увенчалась успехом. В наши дни разгоняется новая шумная кампания, при участии по большей части тех же самых деятелей, смущающих народ и настоятельно предлагающих изменить общепринятую оценку этого правителя. Теперь они заявляют, что о святости можно поговорить потом, но пока нужно признать, что царь Иван IV Грозный был великим государственником, талантливым политиком, который фактически создал Россию и вознес ее на небывалую высоту. В его правление, дескать, главенствовали порядок и благоденствие, нас все боялись и уважали, страна росла, богатела, население умножалось и т. д. Соответственно, Ивана Грозного надо реабилитировать перед историей и, предварительно отвергнув гнусную ложь о его правлении, признать одним из лучших отечественных государственных деятелей.

В святочные дни 2017 г. ко мне обратились представители газеты из города Александров (бывшая Александровская Слобода), где встал вопрос об установке второго памятника Ивану Грозному. Первый, как мы помним, поставили в Орле в 2016 году. Событию предшествовал очень интересный комментарий губернатора-коммуниста В. В. Потомского, сообщившего, что как всем известно, Иван Грозный не убивал своего сына, а они просто ехали вдвоем из Москвы в Петербург, где сын по пути ненароком скончался, а царь, к сожалению, не успел «скорую» вовремя вызвать. При этом сей эрудированный губернатор обвинил всех несогласных с озвученной им новостью в тотальном незнании истории. Все, дескать, манкурты вокруг, верят всяким сплетням и не ведают, что на самом деле случилось на этом роковом пути из Москвы в Петербург. В Орле памятник поставили, что создало прецедент, и теперь вот г. Александров – бывшая столица опричнины – также захотел возвести собственный монумент.

Журналист попросил меня прокомментировать статью в своей газете за авторством одного широко известного в узких кругах иваногрозненца, который, разумеется, тоже охарактеризовал своих оппонентов как манкуртов, пребывающих в невежестве относительно отечественной истории. Впрочем, виновата в этом некая антирусская мафия, сознательно и злостно вытравившая из народа почитание великого русского царя. Все началось с масона Карамзина, который по заказу антирусского лобби внушил народу ненависть к Ивану Грозному, а за ним последовали все прочие представители этого зловредного сообщества – вплоть до Хрущева, Горбачева и Ельцина. И только при Иосифе Виссарионовиче Сталине появилась, наконец-то правильная оценка грандиозной исторической роли великого русского царя, которую сейчас развивают правильно мыслящие люди.

Обвинив антирусское лобби в злостном заговоре, автор начинает излагать свои аргументы, которые я перечислю, ибо это, в целом, весь базовый набор по апологии Ивана Грозного.

Итак, нам сообщается, что Иван Грозный значительно расширил пределы русского царства, присоединил новые земли, чем почти удвоил территорию и население страны, провел целый ряд передовых реформ, основал 150 новых городов и крепостей, строил церкви и монастыри и создал систему местной администрации. В общем, мудрый, просвещенный и успешный правитель.

Далее автор опровергает то, что он называет мифами о тирании Грозного царя. Он заявляет: «Всего-навсего было казнено 4-5 тысяч человек, это ни в какое сравнение не идет с разгоном жестокости западных правителей, современников Ивана IV. По распоряжению французского короля Карла IX в Варфоломеевскую ночь католики перебили 30 тысяч протестантов, в Англии за полвека были повешены 70 тысяч человек, в Германии в 1525 году было казнено 100 тысяч крестьян, в Нидерландах было убито 120 тысяч человек (не понятно, когда и кем, но все же было убито, – А. Л. Д.). Эти цифры доказывают, что особая «кровожадность» грозного царя – домыслы фальсификаторов. Слухи о убийстве царем собственного сына тоже не достоверны. Антирусские проангажированные пропагандисты, начиная с Карамзина, в российском «образованном» обществе создали взгляд на царя как на кровожадное чудовище».

Это, собственно, и есть главные аргументы. Я дал на них ответ в кратком газетном интервью, но, осознал необходимость написать развернутый и более обоснованный текст. В нем я разбираю приведенные выше утверждения, предлагаю оценить их правомочность и осознать, действительно ли мы являемся историческими манкуртами, не понимающими и не знающими своей собственной истории, как нас обозначают «иваногрозненцы».

Начнем с того, что я не понимаю, почему Н. М. Карамзина, который ценой невероятных многолетних подвижнических усилий создал свой исключительный первопроходческий труд «История Государства Российского», не утративший своей актуальности и сегодня, причисляют к антирусскому лобби. Именно этот фундаментальный многотомник зародил в российском обществе любовь к родной истории, любовь к отечественной старине. Так много для формирования интереса и любви к русской истории как Карамзин, наверное, не сделал ни один деятель нашей отечественной культуры. Николай Михайлович открыл собою славный ряд великих российских историков нового времени. Вспомним как им восторгался Пушкин (очевидно, еще один «представитель» того самого антирусского лобби). Карамзин опирался на летописи, которые он внимательно изучал, честно и беспристрастно пересказывал и целыми страницами цитировал. Исходя из логики его обвинителей, авторы цитируемых им летописей, наверное, тоже являются «представителями» антирусского лобби?

Невольно возникает другой вопрос: почему это самое антирусское лобби для своей злостной клеветы и бесстыдного очернения избрало всего лишь одного государя? Вроде, не жалуются «истинные патриоты», что Карамзин и его последователи клевещут на Ивана III, Василия IV, Бориса Годунова, Михаила Романова, Алексия Михайловича и т. д. Даже изложение ими царствования Петра I, судя по всему, «иваногрозненцев» устраивает. Выходит, для уничтожения российской истории и «манкуртизации» всего населения масонские пропагандисты избрали лишь одного-единственного царя. Почему? Напрашивается единственный вывод: в глазах апологетов Ивана Грозного лишь он один был достойным государем в нашей стране, а остальные не стоили того. Но, если эти люди верят, что за долгие века Россия могла породить лишь одного достойного правителя, то кто же тогда русофоб?

Утверждение, что Иван Грозный значительно расширил пределы и границы русского царства основано на завоевании Казани и Астрахани (Казанского и Астраханского ханств). Но дело в том, что и Казанское, и Астраханское ханства были присоединены в первой половине царствования Ивана Грозного, тогда, когда он правил под благотворным влиянием святого митрополита Макария и Избранной Рады, действительно лучших людей своего времени, самых дальновидных и талантливых политических и религиозных деятелей, входивших в круг Московского первосвятителя, который и познакомил их с царем. Царь любил их, восхищался ими, прислушивался к их советам, что, действительно, привело к значительным успехам, которыми была ознаменована первая половина царствования Ивана IV.

Именно тогда прошел Стоглавый Собор (1551 г.), были проведены основные реформы, завоеваны новые обширные земли и действительно казалось, что все предвещает замечательное, славное царствование молодого энергичного государя. Но, к сожалению, постепенно царь все чаще поддавался необузданным импульсам своего сложного характера, и чем дальше, тем больше ему наскучивал жесткий контроль митрополита Макария, который следил за его нравственностью и стремился ограничивать его греховные выходки. И чем дальше, тем больше он начинал гневаться на своих добрых советников и постепенно отдалять их от себя. Они вслед за св. митрополитом Макарием считали (и небезосновательно), что успех правления царя напрямую связан с его нравственным состоянием, чистотой личной жизни, благочестием, милосердием и т. д. Но именно это благое влияние царю не нравилось, и он стал тяготиться их обществом, их советами и выбирать себе новых друзей, льстивших ему и потакавших самым низменным его похотям и инстинктам. По контрасту, все больше росло его раздражение на «Избранную раду», сам вид членов которой невольно вызывал в нем чувство вины.

Своим первым крупным самостоятельным решением Иван IV развязал Ливонскую войну. Он предпринял этот шаг в 1558 г. вопреки мнению своего главного советника Алексея Адашева – талантливого администратора и полководца. В то время Крымское ханство переживало период временного упадка, и Алексей Адашев советовал и всячески рекомендовал царю идти на Крым. Шансы на победу были весьма велики: если даже не удалось бы присоединить Крым к Московскому царству, то, во всяком случае, можно было, воспользовавшись временной слабостью ханства, окончательно уничтожить его военный потенциал и юридически оформить вассальный статус. Победоносный поход казацкого атамана Вишневецкого на Крым (1556 г.) показал, что на самом деле в тот момент его территорию можно было занять, тем более что христианское население полуострова (греки, потомки итальянцев, румыны, славяне и т. д.) в то время составляло большинство, и мусульмане правили, пока еще оставаясь в меньшинстве. Соответственно христианские народы вполне поддержали бы освободительную русскую армию.

Вместо этого царь начал войну в Ливонии, хотя Ливонский орден к тому времени был очень слабым, платил нам дань, опасности военной для России не представлял, а свой выход к Балтийскому морю у царства Ивана IV имелся. Выгоднее было для начала устранить крымскую угрозу, а орден временно служил бы буфером между Россией и ее вековечным врагом – Польшей. Но царь выбрал войну на северо-западе, его советники подчинились и включились в кампанию. Благодаря их талантам Россия одерживала одну победу за другой. Но по мере этих побед царь все больше проникался идеей собственной гениальности и непогрешимости, в то же самое время завидуя своим помощникам, которым, как он начал верить, достается вся заслуженная лично им слава. Вскоре он запустил процесс их отстранения от власти.

Один за другим члены «Избранной Рады» – братья Адашевы, протопоп Сильвестр и др. – отправлялись в опалу и подвергались казням. Митрополит Макарий, поняв, что он не в силах остановить царя, ушел на покой и вскоре после этого скончался. Князь Курбский, предвидя бессудную расправу над собой, бежал в Литву.

Чем дальше, тем больше царь подозревал измену, устраивал чистки, а в новозавоеванных землях начал проводить массовые казни и репрессии, чем, конечно, восстановил против себя население. Обычно, дальновидные политические деятели поступают иначе и поначалу на только что присоединенных территориях вводят различные послабления, чтобы люди ощутили выгоду пребывания под новым правителем. Иван Грозный делал ровно противоположное, что сказалось на отношении местного населения к русским войскам и начало весьма затруднять их пребывание там.

Отметим, что Россия, завоевавшая значительные территории в Ливонии, увидев, что кампания затягивается, имела много способов закончить войну весьма почетно для нас, приобретя многие новые земли и прочно утвердившись на море. Но Иван Грозный хотел все или ничего. Это очень вредный принцип. Царь продолжал войну, все более увязая в ней и вбухивая в нее все более и более ресурсов. Своей провальной дипломатией он добился того, что заклятые враги, все время воющие друг с другом – Речь Посполитая и Швеция – объединились против него. Теперь уже России вместо одной слабой Ливонии противостояла мощная коалиция северных стран, что ей явно было не под силу. Жаждущая поживиться за чужой счет Дания, хоть и наша союзница, старалась получить от нас побольше, а дать поменьше. В конечном итоге Ливонская война обернулась крахом и была проиграна с колоссальными людскими, территориальными, финансовыми и хозяйственными потерями (1583 г.). Страна была разорена двадцатипятилетней войной, на ведение которой требовались неимоверные усилия, потеряла очень много людей и, главное, утратила даже тот выход к Балтийскому морю, который у нее имелся до того.

В 1571, пользуясь тем, что большая часть русских войск увязла в Ливонии, крымский хан Девлет-Гирей устроил набег на Москву, спалил город (кроме Кремля), десятки тысяч вырезал и не менее десяти тысяч угнал в плен. Сам Царь, не помышляя о защите своей столицы, бежал на север, бросив ее на произвол судьбы. Собственно это позорное поражение – закономерный результат развязанного царем опричного террора, разделившего и деморализовавшего страну. Где же тут государственное строительство? Где же тут великое правление? Где тут великая дипломатия и где тут великое полководческое искусство?

Что касается внешней дипломатии Ивана Грозного, то она также была по большей части проигрышной и унизительной. Мы только что видели его провалы на северном фронте. С кем еще он имел дипломатические отношения? Во время его правления начались связи с Англией, но начались они по инициативе англичан. Английский капитан Ченслер в поисках северного морского пути открыл для себя Архангельск, и так островное королевство узнало о существовании Русского царства. Последовал обмен посольствами и первоначальное знакомство друг с другом. Иван Грозный регулярно обменивался письмами с королевой Елизаветой, вынашивал планы восьмого брака на ее племяннице, правда после отказа самой королевы, к которой он посватался вначале. А в одном из писем русский православный царь выяснял у инославной королевы Англии возможность получения политического убежища в ее стране, потому что кругом одни враги, все предатели и т. д. Разве это могло послужить престижу России, который, как уверяют нас почитатели Грозного царя, он несказанно повысил? Разве какой-нибудь русский правитель до или после него просил убежища в других странах? Представим себе невозможное: президент Путин выясняет у Меркель: может ли она предоставить ему безопасное убежище, в случае, если внутренние враги его низвергнут. В каком виде России предстала бы тогда перед миром? О каком престиже страны можно было бы тогда говорить?

Нам также рассказывают о том, что царь Иван Грозный присоединил к России Сибирь. Это представление основывается на неведении исторических реалий того времени.
Во-первых, Ермак шел в Сибирь несмотря на строгий запрет царя воевать против хана Кучума. Т.е., Строгановы снарядили и отправили в Сибирь казачий отряд на свой страх и риск. И когда после первых побед посольство от Ермака было направлено в Москву к Ивану Грозному, то сам атаман предпочел не ехать. Он послал своего соратника Ивана Кольцо, который не знал, чем закончится его миссия: казнит ли царь за нарушение его приказа или все же помилует. Дело закончилось хорошо, казаков не казнили и даже пожаловали подарки.

Но во-вторых, Сибирь не была присоединена к Московскому царству в правление Ивана Грозного. Как мы помним, отряд Ермака, в конце концов, был разбит, и атаман погиб. Настоящее присоединение Сибири началось при Федоре Иоанновиче и Борисе Годунове, когда регулярные стрелецкие части завоевывали разведенные казаками территории, и именно тогда Сибирь прочно вошла в состав Русского царства.

Говоря о царствовании Ивана Грозного, невозможно обойти опричнину, этот чудовищный эксперимент, разделивший Россию надвое и обескровившей ее массовыми погромами, и казнями. И тут, собственно, встает основной вопрос о том, что «да он, де, мало казнил то всего-навсего сколько-то тысяч человек, а западноевропейские правители казнили больше».

Есть два способа ответа. Один – это посчитать количество казненных. Нам говорят, что в синодиках Ивана Грозного числится 4845 душ, которых он послал в монастырь на поминовение, и еще свыше 1500 погибло при новгородском погроме. Это те цифры, которые нам известны.

Во-первых, довольно странно слышать от христиан фразу «всего-то каких-то 6500». Вообще-то, это очень большое число, особенно, если помнить, что подавляющее большинство из них погибли безвинно. Во-вторых, очевидно, что в синодики входят далеко не все. Да и там постоянно повторяется фраза: «их же имена Ты веси, Господи, их же число Ты веси, Господи». Мы знаем, что в синодик помещены люди только по нескольким громким делам. В него включены казнённые в 1564—65 и 1571—75 годах. Наиболее полно в нём перечислены лица, пострадавшие по делу князя Владимира Старицкого (1567—1570 годы, 3200 человек). Также приводятся данные о разорении Иваном Грозным Новгорода в 1570 году.

Но ведь бессудных казней было намного больше, они проходили и в другие годы, и, опять же, нужно учитывать не только те казни, которые проводились по распоряжению самого царя, но и погромы с убийствами, которые устраивали по всей стране опричники, а они по всей России грабили, жгли и терзали. Обычно в ситуации неконтролируемого террора со дна поднимаются самые худшие люди, под шумок сводящие счеты со своими соперниками, недругами или просто с более удачливыми соседями. Синодиков этих жертв, соответственно, не составлял никто, но можно представить, что тех безымянных пострадавших в разы больше.

Рассмотрим ситуацию новгородского погрома. Понятно, что ко всем цифрам, которые приводятся современниками и очевидцами, нужно относиться с достаточной осторожностью. Во многом эти цифры зависят от позиции автора, от его отношения к событию. В зависимости от этого он приуменьшает или преувеличивает числа, которые при отсутствии точной статистики могут определяться только на глаз. Соответственно, полторы тысячи погибших человек это – лишь по одному счету. Наш самый известный специалист по Ивану Грозному Р. Г. Скрынников на основании своих подсчетов утверждает, что в Новгороде было убито как минимум 5 тысяч человек. Другой историк – В. Б. Кобрин говорит о 10-15 тысячах. Вспомним, что население тогдашнего Новгорода не превышало 30 тысяч. Более того, надо учитывать, что опричное войско Ивана Грозного уничтожило в начале зимы все продовольственные склады в Новгороде, значит можно лишь предполагать, сколько людей скончалось к весне от голода и болезней. Несомненно, речь идет о гораздо больших числах. И этот же фактор нужно учитывать, когда мы говорим об общем числе казненных при Иване Грозном. Сколько бы их ни было, гораздо большее число людей погибло от голода и холода, лишившись в результате опричных погромов пропитания и крова над головой.

Защитники Ивана Грозного неизменно вспоминают, что в Варфоломеевскую ночь в Париже было перебито 30 тысяч протестантов. Но эта цифра столь же условна, так же взята «с потолка», как и многие другие. Да, действительно в ту страшную ночь весь Париж сотрясали массовые убийства, но то был фактически народный бунт, неконтролируемый мятеж парижан против протестантов-гугенотов. К тому же многие под шумок воспользовались возможностью пограбить, и городская голытьба нередко убивала своих соседей для того, чтобы завладеть их имуществом. Так, под горячую руку попало очень много не имеющих отношения к протестантизму людей. Мы не можем назвать эту трагедию целенаправленными казнями по приказу короля. Население Парижа составляло не менее 200 тысяч, соответственно можно сравнить процент казненных «на душу населения». 30 тысяч населения было в Новгороде и 200 с лишним тысяч в Париже. 10 тысяч казненных и скончавшихся впоследствии в Новгороде и 30 тысяч убитых в Париже. В одном случае 1/7 населения, ставшая жертвой вышедшего из-под контроля властей погрома. В другом – 1/3, умертвленная по приказу государя. Где больше?

Другие цифры, которые приводятся защитниками Ивана Грозного и которые я процитировал в начале этого материала, вообще невозможно принять серьезно. В Англии, дескать, за полвека было повешено 70 тысяч человек. Какого века, кем повешены, что за люди? – непонятно. «В Германии в 1525 году было казнено 100 тысяч крестьян». Очевидно, имеется в виду погибшие в Крестьянской войне 1524-26 гг. – крупнейшем народном восстании в Европе, проходившем с крайней жестокостью и унесшем множество человеческих жизней в обеих сторон конфликта. Но война есть война, сравнивать ее жертвы в бессудными расправами царя в стране, где никто против него не восставал – совсем некорректно. «В Нидерландах убито 120 тысяч человек». Даже обсуждать нечего, потому что не сообщается, где, кем и когда.

Но главное даже не в этом. В конечном итоге, когда мы говорим о России и православном царе, то при чем тут Франция, Германия или Нидерланды? Почему, когда мы говорим об убийствах, говорим о преступлениях, нужно сравнивать их совершителя с худшими? Наверное, почти всегда может найтись кто-то хуже, но разве осознание этого хоть как-то оправдывает убийцу? А почему не сравнить его с лучшими? С византийскими святыми императорами, с нашими благоверными князьями, царями?

В свое время я писал диссертацию по Ивану Грозному, в которой я доказывал, что он – типичный ренессансный западноевропейский государь. Он стал первым русским царем, сознательно отказавшимся от православного византийского наследия, от византийской модели правления и полностью отождествившим себя с западноевропейскими правителями по лекалам, начерченным Макиавелли. Да, в этом смысле, наверное, можно сопоставлять цифры людей, убитых Иваном Грозным и другими жестокими западноевропейскими государями и доказывать, что он был одним из них.

Действительно, век был страшный и кровавый. Но только говорить: дескать, Иван Грозный был лучше, потому что убил он, вроде, поменьше, как-то странно.

Исходя из этой логики мы можем сказать, что наш Чикатило вообще неплохой парень, потому что он убил не больше 53-х человек, а вот норвежский Брейвик 77 убил и еще 153 ранил. И вообще, по сравнению с Брейвиком Чикатило много хорошего делал. Детишек в школе учил, семью любил свою и т. д.

Понятно, что подобная аргументация абсолютно порочна, и я думаю, когда мы говорим о государе, который именовал себя православным христианином, ее просто стыдно приводить. Поэтому сравнения с западноевропейскими правителями – католиками и протестантами – могут служить лишь к еще большему осуждению нашего первого царя.

Но, если подумать, то на самом деле каковы причины популярности Ивана Грозного? Почему некоторые люди столь настойчиво предлагают принять его за образец правителя? Думается, в первую очередь именно из-за его казней. Создаваемый ими публичный имидж Ивана Грозного – это суровый, но справедливый царь, который беспощадно казнил непокорных, который не задумываясь казнил плохих (даже если среди них и попадались какие-то невинные, но что делать – лес рубят – щепки летят), которого все боялись и уважали, зато благодаря этому в стране царил порядок. Без этих казней никто из его апологетов о нем и не вспомнил бы.

Именно кровь и бессудные расправы являются ключевым элементом привлекательности Ивана Грозного для определенного типа людей. По той же причине сегодня многие вспоминают Сталина и утверждают, что при нем жилось очень хорошо. Почему-то многие думают, что, когда в стране включается механизм массовых репрессий, они коснутся соседа, но не уж точно не меня. В том то и дело, что механизм массовых репрессий абсолютно бездумен и произволен. Для него важны числа, а не конкретные личности. Затянуть в свои жернова они могут любого. Если начинаются в государстве репрессии – готовься, что в первую очередь придут за тобой. И тебе будет очень плохо, ибо доказать свою невинность ты не сможешь. В этом, в принципе, никто не будет заинтересован.

Поэтому, я думаю, что попытки реабилитировать Ивана Грозного как великого государственного деятеля заведомо обречены на неудачу. Они не имеют под собой никакого исторического основания. Действительно, человек, который очень хорошо начинал, кончил очень плохо. Его правление оказалось провальным и в конечном итоге привело к Смутному времени, из которого Россия как единое государство вышла лишь чудом Божиим и молитвами святых митрополита Филиппа и Псково-Печерского игумена Корнилия, безвинно замученных свирепым царем.

Пресс-служба РАЦИРС и ЦРИ